За последние два года, украинский скелетонист Владислав Гераскевич совершил невероятный прорыв

В прошлом году ему было всего 19 и на Олимпийские игры в Пхенчхан он ехал скорее как представитель экзотического вида спорта. По крайней мере, так это воспринималось в нашей стране. На чемпионате мира 2017 года, Владислав занял 24-е место и соответственно на Играх от него никто особых свершений не ждал. Поэтому и 12-я позиция по итогам Олимпиады стала даже не неожиданностью, а сенсацией.

Но на этом Гераскевич вместе со своим отцом-тренером не остановились. В сезоне-2018/2019 они продолжили прогрессировать и закрепились в десятке итогового зачета Кубка мира. Для представителя страны, в которой еще несколько лет скелетон отсутствовал как явление, это выглядит почти невероятным.

В этом интервью, Гераскевич-младший рассказал, что перед тем, как ездить на бешеной скорости на «санках» по ледовому желобу, перепробовал полдесятка различных видов единоборств. Скелетонист развеял миф о бобах завода имени Антонова, рассказал, почему в Украине нет нужды в строительстве санно-скелетонной трассы, сколько примерно стоит такое удовольствие как скелетон, о дружбе с Пидгрушной и Беринчиком, любви к Украине и нежелании влезать в политику.

Правда, разговор начался с самых свежих воспоминаний – о чемпионате мира в канадском Уистлере, где Гераскевич занял 14-е место, что на фоне его последних достижений выглядит немного скромным результатом.

У нас с отцом были сложные периоды

- Хотелось, конечно, выступить получше, - говорит Владислав. - Тем более, что контрольная тренировка прошла неплохо. К сожалению, во время гонки что-то немного пошло не так. В конце концов, объяснение есть. Мы еще не достаточно опытные, поэтому страдаем из-за ошибки при полировке коньков. Можно было что-то немножко изменить в самой езде. Конечно, в идеале хотелось бы быть в топ-10, но в целом местом более-менее довольны, потому что в сравнении с предыдущим чемпионатом мира поднялся вверх сразу на десять позиций. Также надо учитывать отставание от лидеров. От тройки я был не так и далеко. Отметил бы, что существенно поднялся соревновательный уровень чемпионата мира в целом.

- Заметно, что результаты топ-15 в последнее время становятся все плотнее.

- Это логично, потому что есть предел человеческих возможностей. Все мы развиваемся и подходим к этой черте все ближе. Поэтому и конкуренция обостряется.

- Вы финишировали на девятом месте в зачете Кубка мира. Насколько неожидан для вас этот результат?

- Еще перед началом сезона мы планировали хотя бы раз зайти в топ-10 отдельно взятых гонок. Поэтому довольны, что смогли сделать это даже не раз, а дважды. Девятым местом в общем зачете, конечно, были приятно удивлены. Хотя если проанализировать, то на некоторых этапах могли выступить лучше. Взять, скажем, гонки в латвийской Сигулде. Стал там девятым, но рассчитывал финишировать выше. Не пойму, почему так получилось. Кстати, слабее дома выступили в том числе и латвийцы Мартинс Дукурс, Томас Дукурс и Иво Штейнберг. У одного из них не поехали хорошо коньки. Видимо, ошиблись, не учтя изменений погоды. Я тоже не показал своих лучших скоростей, имел существенные потери по времени. А рассчитывали мы на топ-6.

- Заметил, что как вы, так и ваш отец постоянно говорите в контексте выступлений «мы». И это при условии, что вид спорта не командный, а индивидуальный...

- Но работа у нас командная. Так всюду, в любом виде спорта. Тренер и спортсмен – это уже команда. Мы делаем все сообща и это достижение не мое, а наше общее. Не только меня и отца, но и физиотерапевта Лиды Гунько. Никогда не буду присваивать наших общих заслуг только себе.

- Не надоедаете друг другу, проводя рядом ежедневно не менее полугода?

- У нас с отцом были сложные периоды. Несколько лет назад, в течение первых сезонов на высоком уровне. Первых два месяца мы были только с папой, только вдвоем. Было непросто в моральном плане, не обходилось без ссор. Но этот этап уже позади. У нас нет скандалов на ровном месте.

- Возможно потому, что вы старше стали?

- Не исключено (улыбается). Но возможно, мы оба нашли какой-то баланс.

На Олимпиаде подружился с американскими сноубордистами

- Переломным этапом вашей карьеры стала Олимпиада в Пхенчхане. Признайтесь: тот результат удивил вас так же, как обывателей?

- Все относительно, потому что до этого у меня уже было одно 13-е место на этапе Кубка мира. Мы были счастливы просто от того, что сумели попасть на Олимпиаду. Это было не так просто, тогда не хватало кубковых этапов, на которых я не смог проявить себя так, как того бы хотелось. Можно сказать, что нас сильно вымучит сам процесс получения олимпийской лицензии. Когда это удалось, чувствовали заметную усталость. Поэтому перед отлетом в Пхьочхан требовали двух вещей: получить удовольствие и набраться опыта. Ведь само участие в таких соревнованиях-то что-то бесценное.

Осенью 2017-го, проводилась тренировочная неделя на трассе в Пхьочхане. Мне там очень понравилось. За то, когда ехал на Олимпиаду, примерно понимал, чего надо ожидать. С Уистлером, где проходил чемпионат мира-2019, как раз все было наоборот. Это соперники на этой олимпийской трассе с 2010 года выступали часто. Для меня она была новой. А вот Пхьочхан был одинаково новым для всех. Мы находились плюс-минус в равных условиях, имели для этого трека оптимальные коньки. Это и дало качество.

Хотя, конечно, не думали, что станем 12-ми. Вместе с тем, каких-то психологических барьеров, например, "было бы неплохо попасть в 20-ку", передо мной не было. Хотел получить удовольствие и в итоге получил. Хорошо, что при этом удалось достичь весомого результата. Собственно, такую настройку стараемся хранить перед каждыми соревнованиями. Очень важно чувствовать кайф от того, что ты делаешь.

- К Олимпиаде приковано гораздо большее внимание, чем к чемпионатам мира или кубковым этапам. Этот ажиотаж на многих, иногда даже титулованных спортсменов влияет негативно, мешает сконцентрироваться…

- Мне было легче, потому что от меня никто ничего особенного не ожидал. Плюс – морально подготовиться помогли предыдущие выступления на этапах Кубка мира. Было понимание, что на меня смотрит весь мир, а в Украине за мной следят особенно тщательно. Но это наоборот мотивировало дополнительно. Мол, надо лучше.

- Во время Олимпиады круг общения был узкопрофильным или познакомились со звездами других видов спорта?

- У нас скелетонно-бобслейный круг, ведь соревнования по нашим видам всегда происходят вместе. Поэтому, конечно, контактировали мы и в Пхенчхане. Кроме того, общался с американскими атлетами. В частности со сноубордисткой Хло Ким. Она в Корее стала чемпионкой в слоуп-стайле. Также разговаривали с другим сноубордистом Джейком Пейтсом, с Ариэлой Голд. Также поддерживал контакты с санкарями из разных стран. Правда, слишком много времени на общение у нас не было. Должен был концентрироваться на соревнованиях.

Понимаем, что себе латыши готовят лучшие скелетоны

- Олимпиада в Пхьочхане запомнилась невероятными холодами…

- Не могу сказать, что было настолько холодно. Был очень сильный ветер. Да еще и местность, где расположена санно-бобслейная трасса, продувается по-особенному. Это был дискомфорт, через который в первые дни в поселке не хотелось высовывать носа из комнаты, выходить без надобности на улицу. Впрочем, бытовые мелочи со временем забываются. Запоминается лишь то, что было на соревновательной трассе.

- Это был ваш максимум или на кураже можно было достичь большего?

- Максимум был в четвертом заезде, когда я показал седьмой результат. Конечно, можно было избежать некоторых мелких ошибок...

- Кореец Юн Сун-Бин стал чемпионом потому что лучше знал трассу?

- Он сам по себе – очень уникальный спортсмен. Я знаю его результаты в зале, поэтому победа на домашней Олимпиаде не удивила. У Юн Сун-Бина очень сильная техническая база, которую заложил тренер Ричард Брумли, который тоже когда-то катался на хорошем уровне. Кроме того, Брумли является производителем скелетонов, поэтому понятно, что У Юн Сун-Бина был лучший скелетон, один из лучших, который мог быть на тот момент. Кроме того, кореец имел лучший старт, у него блестящая техника пилотирования. И, конечно, знание трассы усилило эти черты. Понятно, что Юн Сун-Бин сделал там больше всего заездов среди всех соперников. Не удивительно, что во время Олимпиады кореец пропускал почти все официальные тренировки, провел только два обязательных заезда. Очевидно Юн Сун-Бин не хотел, чтобы конкуренты заметили линии, которые он успел изучить.

- Говорите, у Юн Сун-Бина был один из лучших скелетонов? А какой по сравнению с ним был ваш "болид"? Это интересно еще и на фоне известного скандала с санкарем Андреем Мандзием, который рассказал на весь мир, что изготавливал сани своими руками, за свой счет, в собственном гараже…

- У нас был тот же скелетон, что и сейчас. Но на тот момент он был для меня новый, к нему надо было привыкнуть. Для нас самым актуальным является вопрос правильной покупки скелетона. Производителей не так уж много, а хороших еще меньше. Мы пользуемся услугами Дайниса Дукурса, отца и тренера латвийских братьев Мартинса и Томаса. Видимо, как мы видим по сезону, он делает хорошие скелетоны. Впрочем, не знаю, что было бы, если бы я попытался взять другой скелетон. Может, когда-то попробуем, но пока довольны тем, что есть.

Конечно, я понимаю, что у Мартинса Дукурса – гораздо лучший скелетон. Но это нормально, мы все понимаем. Пока мы еще не можем производить скелетоны сами. Это сложная контрукция, надо иметь достаточно много инструментов, которые дорого стоят и которых не выпускают в Украине. Сейчас нам легче заказывать, но не исключаю, что в перспективе попробуем изготовлять скелетоны сами.

Бобы завода Антонова были не высококачественными

- В 90-е годы прошлого столетия завод имени Антонова изготавливал бобы для украинской сборной по бобслею. Тогда говорили, что их качество соответствовало мировым стандартам и «антоновцы» получали соответствующие заказы даже от европейских топ-сборных. Может, есть смысл обратиться за услугами знаменитого завода в контексте потребностей скелетону?

- Конечно, я в те времена еще даже не родился, но из тех разговоров, которые слышал на нашей внутренней кухне, эти бобы были не такие уж и высококачественные. Они и на соревнования не доезжали, не проходили по отдельным параметрам. Много скандалов было, вроде кто-то на этом деле неплохо заработал. Не буду вдаваться в детали, ибо не знаю всех подробностей, но сделал вывод, что не все в той истории было так сладко. И даже по простой логике, если бы те бобы были конкурентными, то завод Антонова изготавливал бы их поныне и продавал в другие страны.

- Не секрет, что представители таких не слишком раскрученных (особенно – в украинских реалиях) видов спорта как скелетон, напрямую зависят от государственного финансирования. Ваш пример в этом контексте почти уникален. Потому что перспективных спортсменов у нас не было никогда. Но в вашем случае Министерство молодежи и спорта отчиталось об олимпийском достижении и забыло о человеке на следующие четыре года...

- Для того, чтобы не остаться незамеченными, мы провели немалую работу. Не только тренировочную. Это понятно и это главное. Впрочем, наряду с непосредственными обязанностями пытались посещать все возможные мероприятия Минмолспорта и Национального олимпийского комитета, делали все для того, чтобы нас знали. Тем более, что после Пхенчхана мы не просто не ухудшили результатов, а начали выступать лучше. Думаю, мы оправдываем доверие как Министерства, так и Нок.

Одним из крупнейших наших достижений считаю то, что нам удалось договориться с Международной федерацией о трансляции этапов Кубка мира на общедоступном телеканале UA:Первый. Это самая первая заслуга моего отца. То же только второй после биатлона зимний вид спорта, который на регулярной основе транслируется на национальном телевидении Украины. Это способствовало росту нашей популярности. После этой зимы нас начали поддерживать еще больше.

- Можно сказать, что вас сейчас финансируют на хорошем мировом уровне?

- Сложный вопрос. Министерство обеспечивает нас всем необходимым. Но есть нюансы. К примеру, по закону мы не можем закупать скелетоны. Приходится выкручиваться, немного тратить свои средства, на отдельные соревнования брать скелетоны в аренду. Минмолспорт финансирует все, что может согласно действующему законодательству. От государства получаем максимально возможную помощь.

Конечно, есть скелетонисты вроде норвежца Александра Ганссена, который в предыдущем сезоне купил новый скелетон за 100 тысяч евро. Мы себе схожих расходов не позволим даже близко. Наша модель скелетона стоит в пределах семи-десяти тысяч евро.

В 2019 году государственное финансирование скелетона в Украине должно быть выше благодаря тому, что мы берем двух юниоров. Для того, чтобы подготовить их к юношеским Олимпийским играм, которые пройдут в швейцарском Санкт-Морице. Ребята перспективные, в этом сезоне они демонстрируют заметный прогресс. Конечно, было бы лучше, чтобы юниоры имели за плечами сезон или два полноценной соревновательной практики, но исходим из того, что есть. Будем постепенно развивать нашу Федерацию и вид спорта в Украине в целом.

Главная проблема — старт

- Сразу после завершения чемпионата мира ваш отец в комментарии UA:Первый рассказывал о стартовой эстакаде, которую определенные люди обещали построить, но о своих обещаниях забыли…

- Речь о летней стартовой эстакаде, с резиновой, как покрытие на легкоатлетических дорожках, поверхностью. На ней делается имитация скелетонного старта, отрабатывается старт. У всех ведущих в контексте развития нашего вида спорта стран такие стартовые эстакады есть. Они могут отрабатывать стартовые компоненты летом. В отличие от меня.

Если следите за мной, то можете заметить, что особенностью выступлений является слабое начало и улучшения результата по трассе. Это все из-за вынужденной недоработки в тренировочной работе. То есть, легкоатлетические показатели, бег у меня неплохой, но не хватает технического навыка. Это не удивительно, ведь отработку старта, фактически, начинаю в ходе сезона. Совмещая эту работу с трудом на трассе. Хотя над стартом надо работать отдельно.

- Старт - это главный ваш недостаток?

- Думаю, если мне удастся исправить старт, то смогу претендовать на места в стартовой пятерке. Это было видно даже из отдельных выступлений, в той же Сигулде. То же самое касается и Санкт-Морица. Но там я выпал из шпур, такое иногда бывает. Мартинс Дукурс тоже имел такую проблему. Если бы не это, был бы в районе шестого места.

- Не кажется ли вам странной позиция министра спорта Игоря Жданова, который говорит, что Украине не нужна полноценная санно-бобслейная трасса на нашей территории? Мол, дешевле готовить спортсменов за рубежом...

- Недавно мы встречались с Игорем Александровичем. Он интересовался нашим мнением по этому вопросу. Мы ответили, что трасса не нужна. Если бы у нас было пять бобслейных команд, сто санкарей, 50 скелетонистов, то смысл бы был. А что имеем мы? Сейчас я единственный украинский скелетонист. Санкари хорошего уровня, которые выступают на уровне этапов Кубка мира, человек 20. Бобслея у нас нет вообще. С началом сезона все мы разъезжаемся по соревнованиям. Замораживать трассу начинают примерно в середине сентября. Теоретически там можно проводить предсезонную подготовку. Однако нам желательно проводить предсезонку там, где будут главные старты. К примеру, осенью 2018-го, это был Уистлер. Также ездим в Сигулду, где проходит этап Кубка мира. Соответственно, если бы была трасса в Украине, она использовалась бы недели три в год.

У нас высокотехничный, довольно дорогой вид

- А остальное время могли бы тренироваться дети...

- Пока детей нет. Приходится учитывать, что иметь трассу — удовольствие не из дешевых. Чрезвычайно большой является сама стоимость строительства. Начиная с того, что пришлось бы приглашать иностранных, скорее всего, немецких специалистов. Потому что надо учитывать малейшие детали техники безопасности, взвешивать каждую деталь, чтобы спортсмены не вылетали из желоба.

Однако просто построить трассу мало. Дорого, около двух миллионов евро в год, обходится и ее содержание. К сожалению, наше государство пока не имеет возможности тратить такие деньги. Однако главное, что в этом сейчас нет смысла. Сейчас нам дешевле готовиться за рубежом, в той же Латвии. Точнее, экономии не будет, но в таком случае лучше готовиться на тех трассах, на которых проводятся соревнования.

Учтите также такую деталь: трассы, на которой проводились соревнования на Олимпиаде-2006 в Турине, уже нет. Ее развалили из-за нерентабельности. Также существует вероятность, что развалят желоб в Пхенчхане. Под вопросом даже трасса в Уистлере. Трек, на котором проводилась Олимпиада-1998 в Нагано, в запущенном состоянии. Вообще неизвестно, катается там кто-то или нет.

- Вы общаетесь с латышами. Трасса в Сигулде рентабельная?

- У них большая бобслейная команда, пять или шесть школ из санных видов, много скелетонистов, постоянно проводятся официальные соревнования. У них есть кому за трассой следить. Кроме того, Латвия имеет более-менее привлекательное расположение для тех стран, в которых наши виды спорта развиты. Также в Сигулду приезжает много туристов. Украине на этом фоне не хватает традиций и спортсменов.

- Традиции в санном спорте были. Наталья Якушенко и Лилия Лудан в 90-е годы прошлого столетия были одними из сильнейших санкарок планеты...

- В том и дело, что были. А сейчас ситуация такова, что десяток детей дешевле отправить в Сигулду. Тем более, что неплохая санная трасса для детей в Кременце на Тернопольщине. Для скелетона, правда, она не очень подходит.

- Имеем замкнутый круг. Вы же тоже появились не из ниоткуда. И вы хотели, вам повезло. Значительно больше шансов получить талантливых спортсменов было бы, если бы было где тренироваться. В нынешних условиях о массовости и говорить нечего...

- Сейчас рассматривается вариант со строительством маленьких, 200-, 300-, 400-метровых пластиковых трасс. Для первых шагов, чтобы дети попробовали, этого будет достаточно. А уж тех, у кого лучше получается на коротких трассах, следует готовить за рубежом. Учтите, что это не тот вид спорта, которым в Украине будут заниматься тысячи детей. У нас высокотехничные, довольно дорогие виды. Это то же самое, что ограниченное количество пилотов Формулы-1. Среди нас чуть больше санкаров, ведь там чуть дешевле конструкция саней. Однако и там массовость не слишком большая.