Рука так и тянулась к красной кнопке на пульте. Я сидел в жаркой комнате на 15 этаже многоэтажки и пытался совладать с бушующими внутри эмоциями. Только что сборная России уступила в третьем матче группового этапа Чемпионата мира по футболу очень интересной и техничной сборной Уругвая. Трансляция «Первого» закончилась, и на экране появилась знакомая каждому, кто хоть раз включал телевизор, картина — огромная студия, придурковатый ведущий в майке сборной России с первым номером на спине, амфитеатр из зрителей в розданных перед эфиром футболках с двухглавым орлом и, конечно, стоящие кругом диванчики. Часть из них была занята разного уровня известности «селебритис», часть пустовала, тонко намекая, что парад-алле еще не в полном составе и ждет прибытия новых героев.

Рука, тянувшаяся к красной кнопке, почему-то резко передумала и переключила на следующий канал. Красная кнопка сдалась под натиском красной же, знакомой таблички в верхнем правом углу экрана. Четыре гордые буквы, четыре человека в студии — один ведущий, три эксперта — как олицетворение трех пропущенных мячей и единственного поражения нашей команды в группе. Так, это Черышев-старший, это, вроде как, Ширко, ну что ж, тут может быть достойный разбор.

— Если бы Игнашевич подвинул двух защитников Уругвая в другую сторону на этом штрафном, Суаресу пришлось бы бить в тот коридор. А там, как мы видим, стоял Акинфеев, — Черышев-старший грамотно и со знанием дела разбирал момент с результативным штрафным уругвайцев.

Камера сменила ракурс и я увидел третьего эксперта. Бородка и очки не смогли скрыть от меня кумира миллионов — это же Гена Букин! Тот самый победитель турнира «Кожаный мяч»! Гена (для большинства он, согласитесь, навсегда останется Геной, а никаким не Виктором Логиновым) старался поддерживать технико-тактический разбор действий сборной без Головина и Жиркова, но постоянно сваливался в бездну неоднозначных для любого, хоть пару раз смотревшего футбол, человека заявлений, абстрактных фраз и патриотических кричалок. Подоспела реклама. Я посмотрел на пульт и мысленно приказал ему превратиться в телепорт, способный одним щелчком отправить новоявленного футбольного эксперта на первую кнопку. Не вышло. В студию с диванчиками и гербовыми орлами я вернулся один.

Комментатор прошедшего матча громким голосом вещал на всю страну о «неважности соперника по одной восьмой», «сорокоградусной жаре» и «невероятном Игнашевиче». Впрочем, ничего нового. Это я слышал ровно 15 минут назад. Номера начинают повторятся. А хотелось бы акробатов, да под куполом.

Я сходил на кухню за чаем. Заварил покрепче, чтоб прям до горького, чтоб я его пил, а он бы мне пел в унисон нашему поражению. На ложке остались две желтых чаинки. «Эх, Смольников…», — подумал я и посмотрел на часы. 36 минут восьмого. Пора обратно. Антракт окончен.

На экране какая-то довольно интересная женщина чуть хриповатым, томным голосом говорила, что, если Смолов в конце матча на сорокоградусной жаре может «накрутить» трех защитников в чужой штрафной — это её сборная и она хочет за нее болеть. Я ждал титр с ее фамилией, но, то ли он появился синхронно с моими мыслями о защитнике «Зенита», то ли её фамилия слишком известна, чтобы ее называть. Оказалось, верными были оба варианта. Титр был, фамилия тоже. Но сейчас нет ни того, ни другого. Ну, с титром ладно, сам дурак, а вот фамилию, из-за которой эта леди оказалась на всех главных каналах сразу, могли бы в скобках к нее нынешней и указывать. Хотя, мои ожидания — мои проблемы. Ведущий решил выяснить у Кушанашвили сможет ли сборная «еще показать» Испании или Португалии, как сам Отар показал в суде своей бывшей. Мне этот номер не понравился, и я снова отправился на четыре буквы.

Главная студия Чемпионата мира! Наконец-то! Вот тут будет и графика и аналитика. Вот тут то я и увижу моих любимых акробатов. Благо и купол у этой студии имеется. Черданцев и Губерниев в одном кадре. Честно говоря, к такому меня жизнь не готовила. Чай стал еще более горьким, захотелось водки и в Саранск. Финальный номер вышел восхитительным и смертельным. Все улыбались, кричали и перебивали друг друга. Россия шла к финалу домашнего чемпионата. Спортивная журналистика корчилась в агонии на опилках. Невелика жертва для такого классного представления.

На секунду мне показалось, что арена и трибуны поменялись местами. Дима и Жора смотрели на меня со зрительских мест, тыкали пальцем, откусывали клоки сладкой ваты и истошно ржали.

Рука, наконец, добралась до красной кнопки. В квартире воцарилась тишина, изредка нарушаемая шумными выкриками соседа справа. Он спорил с Боярским. Он кричал на Татьяну Анатольевну Тарасову. Он громко кивал Губерниеву. У меня в голове было пусто, как в графе «пропущенные мячи» сборной Уругвая. Меня интересовал только один вопрос: «Это мы уже такие или нас хотят такими сделать?».

А в цирк я больше ни ногой…