Рубрика «Молодость на фон последнего Евро сборной СССР-СНГ»

Весь сентябрь, несмотря на гульки в соседнем селе, которые вертелись вокруг лагеря труда и отдыха, где базировались студенты (в большей мере, студентки) районного педучилища и какого-то львовского учебного заведения, я искал работу. Причем приоритетом для меня было не трудоустройство по трудовой книжке, а сумма заработка. И когда во время поездки на кирпичный завод в Новую Каховку я случайно встретил бойкого мужичка делового вида, то долго не раздумывал над его предложением подзаработать подсобником в его частных владениях.

Мужичок, который нанял меня и еще несколько человек для возведения новых построек на своих сотках, только что вернулся из Севера, где зашибал деньгу. Ради того, чтобы не прерывался беспрерывный стаж, устроился охранником на одно из госпредприятий города. Сутки дежурил, сутки отсыпался, и сутки работал у себя на даче вместе с нами, где строго контролировал все и вся. Бывало, что и по два дня вкалывали. Но платил мужичок за работу неплохие деньги, в день от 30 рублей и выше выходило. И это мне, подсобнику, который замешивал раствор и был «принеси – подай» у трех каменщиков-бетонщиков. Дальше, когда мужичок прикупил бетономешалку, и работа пошла еще быстрее, почти не оставляя каменщикам времени для перекуров (которые возникали, когда я вручную замешивал раствор), оплата поднялась еще больше.

Работала наша бригада весело и быстро. Но самое главное, что качественно. Заказчик лично сам принимал каждую смену, и оставался очень довольным проделанной нашей бригадой работой. Поначалу мы возили покушать из дому. Но потом мужичок стал нас обеспечивать горячей пищей, и все, что к ней прилагалось. В том числе и напитки погорячее, когда понял, у нашей бригады все делается на уровне мировых стандартов, когда все для человека, а не принятых – советских, где все для страны. Работали мы круглосуточно, отдыхая после каждого приема пищи по парочке часов.

Дача с пристройками росла на глазах. Ведь мужичок хотел в неё въехать до морозов, которые обещали к началу декабря. Он как раз развелся с женой, и во избежание судебной волокиты оставил ей квартиру там, на Севере. Теперь снимал жилье в Новой Каховке, где активно искал подходящую квартиру. Дачу он себе купил сразу же, которую разобрали еще до меня. И вот теперь на ее месте возводил хоромы, где и хотел жить северянин, пока не найдет квартиры. И вообще…

Когда мы увидели это «вообще», то рты от восхищения пооткрывали. Мимо нас, словно лебедь, проплыла такая красота, которая с ног сшибает сразу и окончательно. Картинка была, как в тех диснеевских мультиках, когда у зверушек при виде прекрасных нежных созданий челюсти от овладевшего желания отваливаются до земли. Причем слюнки потекли у всех: деда-бригадира пенсионного возраста, который в разговорах материл свою бабку за старческий маразм (причем не просто маразм, а женский); его соседа - Михалыча, которому было «за сорок», как выражался Дед (и добавлял «а ума так и не нажил, только двух спиногрызов»); зятя Деда, который держал его младшую дочь (как выражался пенсонер-бригадир). А что уже говорить обо мне, молодом да не окольцованном. Когда вся бригада оцепенела, я как раз подавал на рештовку ведро, и крепко выразился, когда раствор не приняли. Потом повернулся в ту сторону, куда были обращены взоры мужиков, и буквально обомлел. ТАКОЙ КРАСОТЫ я еще не видел: «Откуда эта Барби взялась?» - вырвалось непроизвольно.

Всё, уже было не важно, как зовут девушку. К ней прилипла кличка – Барби, окончательно и бесповоротно. Как только она появлялась среди нас (а происходило сие каждую смену), все тут же приободрялись. Мужики втягивали свои животики и напускали на себя важности, подначивая друг друга незлобными шуточками. И если на них улыбалась Барби – это было высшей наградой. На большее рассчитывать им, «старым пердунам» (как высказался я в разговорах между собой), не приходилось. Все, что им оставалось, это во время приема пищи тихонько мечтать, что бы они сделали с ней, если бы сбросить годков так …дцать. За что и получили от меня вышеозвученную общую кличку, которую я стал обозначать кратко - эСПэ. И как только бригада в очередной раз начинала обсуждать Барби, я со словами: «Опять мозгодробильный секс эСПэ начался», дистанцировался от мужиков, которые мне в ответ бросали: «Злишься, что тебе с ней точно ничего не светит, не твоего полета птица. А нам помечтать не вредно. Мы жизнь прожили…». И шли избитые фразы про построенные дома, посаженные деревья и сыновей. В общем, все то, что должен, по народной мудрости, сделать настоящий мужчина.

И каково же было удивление этих настоящих мужчин, когда у меня с Барби все заладилось. Причем как-то быстро и незаметно наши отношения перешли от дежурных комплиментов до «Давай завтра встретимся» (фразы, сказанной мной как бы в шутку) - «Давай» (её ответа, который прозвучал очень неожиданно).

Перед шабашом она уже ждала меня, как всегда, прекрасная и модно одетая. И тут возникла проблема. Куда повести девушку? На заработанный тридцатник в ресторане гостиницы «Турист» не порысачешь. И тут я решал понты не бросать, и не рисоваться. Да, девушка явно привыкла к мужскому вниманию и дорогим ухаживаниям. Но в том-то все и дело, что привыкла. Поэтому решил её взять простотой во всем, от манеры общения до мест общепита посещения. Короче, решил быть сами собой, таким, каким есть. Без прикрас и зарисовок.

Посидели в шашлычной-чебуречной, именуемой в простонародье ЧеШа. Сходили в «Юность» на фильм «Сердце ангела» с популярнейшими тогда в Союзе Микки Рурком и Робертом де Ниро в главных ролях. Погуляли по городу. Причем все происходило как-то спонтанно, без заранее придуманного плана. Девушка во время задушевной беседы в ЧШ дала понять, что увлекается мистикой, сразу же возникла идея пойти в кино соответствующей направленности. Благо, батя-киномеханик привозил из каховского кинопроката журналы «Новые фильмы» на русском языке и українській мові, которые читал, поэтому содержание лент, выходящих в советский кинопрокат, знал. Во время просмотра, не отрываясь от сюжета «Ангела», Барби невольно проговорилась, что сладкоежка и без ума от мороженного. Тут же мотнулся в бар кинотеатра, где прикупил парочку «Эскимо». Во время прогулки девушка призналась, что после «Девяти с половиной недель» у неё любимые актеры – Микки Рурк и Ким Бессинджер (как её тогда именовали в СССР), и тут же пришла мысль устроить интим а-ля «9 ½». И когда я предложил Барби уединиться от любопытных взоров окружающих, не объясняя причин, она с радостью согласилась, явно сразу поняв, что за этим последует: «Пойдем ко мне, отец на смене»…

Что было дальше, описывать не буду, но и вам, читателям, фантазировать особо не стоит. Просто вспомните знаменитую сцену вышеуказанного фильма с Рурком и Бессинджер, только в интерпретации Маски-шоу.

Конечно, не все было так «дословно», как потом это изобразили Маски-шоу. Но сало присутствовало, плюс апельсины и хурма, которые прикупил на базаре, лёд из морозилки - само собой. И вообще, почти все, что нашел в холодильнике хаты, которую снимал мой наниматель. И началась безудержная страсть, сменявшаяся «перекурами» под трёп на различные темы, шутки-прибаутки, снова перерастающие в бурный интим с элементами повтора «9 с половиной недель». И все под модный музон импортного кассетного комбайна из стерео колонок…

На автовокзал ушел с самого утра, так как после девяти должен был заявиться отец Барби. Так и продолжали встречаться, посменно. Сутки – работа, следующие 24 часа – 9 ½ недель с Барби, дальше – отдых дома, или вот поездка в соседнее село, где тоже типа встречался с еще одной красавицей. Осознавал, что долго эта сказка продолжаться не может. Ведь действительно был не из круга Барби, и понимал - ей скоро надоест эта романтика с простым шабашником. Рано, или поздно – но наш роман должен был завершиться. Весь вопрос – когда?

А пока что тратил я все свои заработанные на смене «бабульки» на все прихоти моей девульки, которую величал Принцесса, и наперед не загадывал. Будь, что будет. А пока что нужно наслаждаться моментом.

Тут подвалила штурмовщина. Отец Барби торопил со сроками сдачи ему здания, и сам стал постоянно вертеться на даче. Мы перешли на двухдневную работу с отдыхом на сутки. На хате у девушки уже не имели возможности встречаться. Так она приезжала к нам на стройку, типа проведать отца. А потом, подмигнув мне, шла на берег Днепра «помечтать» недалеко от выхода из шлюза Каховской ГЭС, где проходили корабли и «Ракеты» с «Метеорами». Вскоре там же оказывался и я, и мы вместе предавались страстным воплощением в реальность эротических сцен «Девяти с половиной недель», и вообще всех фильмов для взрослых, которые успели посмотреть вместе по видаку во время наших ночных свиданий на съемной хате моего нанимателя.

Этим, кстати, мне Принцесса и нравилась. Она хотела все попробовать, распробовать. Увидела: «Давай так же», или «На природе нужно будет повторить». В общем, мы вместе воплощали в реальность наши общие мечты. И не только в плане секса. Делали, что хотели, занимались тем – чего желали на данный момент. Пропала возможность открыто встречаться под крышей дома у неё? Так не беда. Весь мир у нас в кармане! Главное, что есть возможность и желание. И никакие помехи в виде штурмовщины нам не преграда.

Как раз во время таких вот двухдневных авралов во время отдыха я и читал в прессе про поездку сборной СССР по футболу на другой конец света, в Центральную Америку. Старший тренер главной команды страны Анатолий Бышовец взял с собой уже проверенных бойцов, которые недавно завершили выступления в советском чемпионате, плюс некоторые новички, отмеченные мною буквой «н»: Александр Уваров, Андрей Чернышов, Андрей Мох (н), Игорь Колыванов, Игорь Добровольский (все – «Динамо» Москва), Станислав Черчесов, Василий Кульков, Игорь Шалимов, Геннадий Перепаденко (н), Александр Мостовой (все – «Спартак» Москва), Дмитрий Кузнецов, Владимир Татарчук (оба – ЦСКА Москва), Ахрик Цвейба, Сергей Юран (оба – «Динамо» Киев), Дмитрий Радченко (н) («Зенит» Ленинград), Андрей Канчельскис («Шахтер» Донецк), Иван Гецко («Черноморец» Одесса), Андрей Сидельников («Днепр» Днепропетровск).

Неплохая банда, нужно признать. Транзитом через аэропорт имени Кеннеди в Нью-Йорке, где пришлось томиться почти сутки, советская команда прилетела в столицу Тринидада и Тобаго, город Порт-оф-Спейн, где и предстояло сыграть оба матча на Кубок Карибов. Подопечные Бышовца в час ночи без задних ног попадали от усталости на кровати в гостинице, а в шесть вечера выходили играть против сборной США.

Американцы уже сыграли по нулям в стартовом матче с хозяевами турнира, чем были очень недовольны. Зато после 0:0 со сборной СССР выражали полное удовлетворение результатом. Конечно же, на физическую готовность советских парней повлиял длинный утомительный перелет. Тем не менее, опасные моменты они создавали, но не реализовали. Юран и Колыванов пробивали мимо, когда их на цель выводил изумительными пасами Добровольский, который был настоящим лидером той команды. Поэтому и выводил на поле с капитанской повязкой своих товарищей: Уваров, Чернышов, Кульков, Цвейба (Д. Кузнецов, 46), Мох, Шалимов (Перепаденко, 46), Юран (Радченко, 46), Канчельскис, Колыванов (Гецко, 46), Мостовой (Татарчук, 46), Добровольский (капитан).

Во втором тайме мог отличится уже сам Добровольский, но его дальний удар, как и Перепаденко немного раньше, немножко разминулся с «девяткой» ворот соперников.

Местные зрители проявили интерес к приезду сборной СССР, ведь он подавался местной прессой, как визит «Сантоса» с самим королем футбола, Пеле в 1972 году. Не первый матч советской команды арену «Кинз Парк Овал» заполнило пять тысяч зрителей, финал посетило уже 7 000. Что и не удивительно. Ведь победитель получал всё. Проигравший - занимал последнее место. Матч проходил 23 ноября 1990 года, спустя два дня после встречи советских и американских футболистов. Несмотря на то, что хозяева поля имели на двое суток больше времени для отдыха, сборной Союза выглядела на голову сильнее своих оппонентов. Голы Шалимова и Цвейбы в каждом из таймов тому свидетельство. Причем спецкор «Футбола» Евгений Кучеренко отмечает, что открывать счет должен был Юран, причем трижды подряд.

Прочитав эти строки лично меня очень разволновало, почему сбился прицел у бомбардира киевского «Динамо»? Расслабился после завоевания своего первого чемпионского титула? Или же по каким-то другим неведомым общественности причинам? С высоты нынешнего времени у меня возник еще один вопрос: «А не тогда ли Юрану было предложено перейти в московский «Спартак»?». Может, поэтому и волновался, потому что прекрасно знал про последствия этого своего решения. Ведь вскоре весь спортивный СССР взорвала новость о том, что Сергей написал заявление про переход из Киева в Москву, что вызвало очень бурную реакцию, сродни взрыву ядерной бомбы.

Но пока что все претенденты на основу сборной играли в Центральной Америке. Против Тринидада и Тобаго в решающем поединке Кубка Карибов сражались Черчесов, Чернышов, Кульков, Цвейба, Д. Кузнецов, Шалимов (Сидельников, 46), Юран (Гецко, 46), Перепаденко (Радченко, 60), Галямин, Мостовой (Татарчук, 46), Добровольский (капитан) (Колыванов, 46).

Сборной СССР в торжественной обстановке под аплодисменты зрителей был вручен красивый Кубок Карибов. А спартаковец Василий Кульков был признан лучшим игроком турнира, и тоже «удостоился персонального приза», как написано в еженедельнике «Футбол» (№23, 02.12.1990). Дальше был вылет в Коста-Рику и Гватемалу…

Мы же расстались с Барби так же стремительно, как и сошлись. Она, после приезда в Украину, ждала уведомления про перевод из бывшего института где-то на Севере России к нам, на Юг, на аналогичный факультет. Извещение пришло как раз в последних числах ноября. Последний вечер, полный страсти и огня, сменился прощанием на автовокзале утром. Признаюсь, грусти не было. Даже какое-то облегчение испытывал, что вот так все хорошо за нас решила судьба. Да и девушка явно не кручинилась, что было видно по ее целеустремленному взгляду. Её прекрасные голубые глаза горели огнем новизны, изменений в жизни. Такое наблюдал во взгляде Барби, когда мы только стали встречаться.

Теперь она уезжала туда, куда стремилась ее неуемная душа – к познанию всего неизведанного доселе. Птица души Барби, после того, как распробовала мою клубничку на земле, снова взлетала ввысь, чтобы вкусить плоды, произростающие на самых заоблачных вершинах. Я был очень рад за девушку, которая почти месяц дарила мне незабываемые «9 ½ недель»: «Счастья тебе, Принцесса!» - были последними моими словами после долгого прощального поцелуя перед открытыми дверьми уже пыхтящего выхлопами движка «Икаруса». Вместе с этим чудом венгерского автопрома исчезала за поворотом новокаховского автовокзала часть моей судьбы. Но ведь впереди была целая ЖИЗНЬ, молодость – самая прекрасное ее время, когда ни шагу назад, ни шагу на месте, и только вперед, и только вместе. Вместе с друзьями, подругами и приключениями.

P.S. Спустя почти три года, весной 1993-го, я работал на СПМК электрослесарем рядом с дачным поселком, где шабашил на северянина. Тогда я на почве принятия на грудь увеселительных алкогольных напитков сдружился с начальником нашего цеха. Часто с ним загоняли имущество, которое было списано, но находилось еще на складах, или же то, что можно было списать. Как раз в то время толкали рыхленное стекло, которое ценилось среди населения. Одну из таких партий и понесли вместе с начальником на одну из дач.

Я сразу не узнал Барби, потому как за несколько лет в поселке все кардинально поменялось. Она стояла возле дачи, которая еще больше расстроилась, держа за руку маленькую девочку, тянувшую маму куда-то по своим хотелкам. При виде такой картины, я улыбнулся: «Совсем, как Принцесса, - подумал, - Хочу, и всё». Она была прекрасна, как и во время наших «9 ½ недель». Только еще больше вытянулась. Но высокий рост не портил красоту молодой женщины, наоборот, еще больше подчеркивал ее фигурку.

Решил подойти, чтобы перекинуться парой словечек. Но по пути следования к цели мои планы резко изменил лысоватый пузатый мужичок лет под сорок, который подошел к Барби, и, обняв ее за талию, что-то прошептал на ушко. И тут наши взгляды встретились. Ни тени смущения в ее взоре, и все те же бесики в глазах. Она улыбнулась и подмигнула. Узнала. Да, это была всё та же моя озорница Принцесса!

Дня через два она пришла к нам в цех заказать совки, на изготовлении которых калымил именно я. Причем делал изделие на глазах клиента, от черчения на железном листе нужных параметров и отсекания на станке-гильотине лишнего, до нужных изгибов там же с последующим привариванием ручек. Все дело занимало не больше десяти минут на один совок. Это максимум. А так, все происходило быстрее. Штамповал, как на конвейере.

Пока делал заказ, разговорились. Барби вышла замуж весной 1991 года. Плешивый Кен моей Принцессы, с виду, конечно же – не орел, но в частном предпринимательстве оказался самым настоящим кондором. В общем, Барби попала именно в то окружение, к которому привыкла с детства – умеющее зарабатывать деньги. А я по-прежнему оставался все тем же шабашником, только уже на менее оплачиваемой работе с записью в трудовой книжке…

- Слушай, это же та комната, при строительстве которой я тебе предложил встретиться.

- Больше того, мы сейчас лежим на кровати, которая стоит на том самом месте, где ты тогда подавал раствор, когда назначал мне первое свидание…

Романтика, гля. Такая вот случилась в моей жизни «Дикая орхидея» после «Девяти с половиной недель»…

Мемуарист Саныч