Футбол / чм-2022

Первая часть ; Вторая часть ; Третья часть ; Четвертая часть Новость о проведении Чемпионата мира по футболу в Катаре вызвала бурную и противоречивую реакцию у многих людей. Перевод познавательной серии видео-материалов ютуб-канала Tifo-Football о том, почему Чемпионат мира в Персидском заливе вызвал множество дискуссий. Процесс организации и подготовки Чемпионата мира в Катаре сопровождался множеством споров и проблемами прав человека, в первую очередь сообщениями о гибели рабочих-мигрантов. Ошеломляющие 90 процентов населения Катара составляют рабочие-мигранты. Почему это число такое высокое? Чтобы Катар мог принять этот турнир, им нужно было построить стадионы, обслуживающую инфраструктуру, создать команду и завоевать мировую репутацию. В 100 километрах к юго-западу от Дохи в Аль-Рике, рядом с границей Саудовской Аравии и Катара 1 июня 2016 года ряд зданий охватил масштабный пожар. Это была бедная, негостеприимная часть страны, но в то же время здесь строился совершенно новый ультрароскошный гостиничный комплекс. Сгоревшие здания представляли собой комплекс трудового лагеря, которым управлял местный подрядчик, в котором размещались сотни мужчин из Южной Азии, которые строили отель. В огне погибли 13 человек. Хотя премьер-министр Катара посетил некоторых из выживших в больнице, многие из них получили ужасные ожоги, имена и национальность мужчин так и не были разглашены. Сегодня Катар имеет крошечное население в три миллиона человек. В 1971 году, незадолго до обретения независимости от Великобритании, их было всего 120 000 человек. Но для создания имиджа перед миром несомненно нужна дешевая рабочая сила, а амбиции принимающей турнир страны всегда опережают реальность. Десятки и десятки миллионов рабочих-мигрантов устремились в страны Персидского залива — в частности, в Саудовскую Аравию, ОАЭ и Катар — чтобы помочь в строительстве новых автомагистралей, торговых центров, полей для гольфа, небоскребов и, конечно же, футбольных стадионов. Полностью население Катара сегодня может составлять три миллиона, включая граждан, которых менее 350 000. Более 90 процентов населения составляют рабочие-мигранты, подавляющее большинство из них – низкооплачиваемые работники сферы услуг и строители из Азии и Африки, особенно из Индии, Пакистана, Бангладеша, Непала, Филиппин, Кении и Ганы. До 2010 года мало кто беспокоился о системе, установленной в Персидском заливе - системе, созданной для контроля над огромным количеством мигрантов. Кафала — арабское слово, имеющее множество переводов. Оно может означать «спонсорство» или, что более мягко, «поручение за кого-то», и представляет собой систему, которая возлагает ответственность за каждого работника на его или ее работодателя. Это дает работодателю или компании невероятную власть над теми, кто на них работает, и предоставляет пространство промышленных масштабов для всех уровней эксплуатации. Ннапример, работники без специального разрешения своего работодателя не могут менять работу, а в случае Саудовской Аравией и Катаром - они не могут даже покидать страну. Правозащитные организации называли эту систему формой современного рабства, породившую огромный низший класс - форму экономического апартеида на Ближнем востоке. Это способствовало крупномасштабным нарушениям трудовых прав по всему региону; конфискации паспортов, невыплаты заработной платы, жестокому обращению, расизму и разделению рабочих на тесные, изолированные лагеря, которые содержались в ужасных условиях. Объединение в профсоюзы являлось незаконным, и любого, кто пытался организовать какую-то защитную группу арестовывали, избивали, заводили уголовные дела, или депортировали. Вся эта система питается с помощью глобальной сети агентов по найму, базирующихся в таких странах, как Бангладеш - где большая часть населения отчаянно нуждается в денежных переводах из-за рубежа, которые закрывают глаза на злоупотребления, даже несмотря на то, что работникам часто приходится брать в долг, чтобы элементарно обеспечить себе путь к Персидскому заливу, оставляя их один на один с эксплуататорами (без элементарных национальных защитных гарантий), как только они туда доберутся. Когда Катар, в 2010 году, выиграл заявку на проведение Чемпионата мира по футболу - этот факт привлек к стране огромное внимание, на что они и надеялись, но это более широкое внимание распространилось и на кафалу. Инфраструктура Чемпионата мира, отели, стадионы и многое другое будут построены рабочими, работающими в рамках этой системы. Вскоре станут очевидными злоупотребления, не в последнюю очередь ужасные условия, в которых трудились рабочие — часто при 50-градусной летней жаре — и в которых жили. Например, такие трудовые лагеря в Аль-Рик, где погибли 13 рабочих, но никто так и не смог узнать, кто они и откуда. Ни принимающая Чемпионат мира страна, ни страна, предоставившая рабочих, в конечном итоге ни за что не понесли ответственность. Отсутствовало элементарное отслеживание фактов о том, сколько людей погибло или было ранено. Это было справедливо осуждено цивилизованным сообществом, но также использовалось недоброжелателями Катара как доказательство, что страна вообще не должна была получить право на проведение Чемпионата мира по футболу. Как может страна в современных условиях жизнедеятельности принимать у себя Чемпионат мира по футболу, при подготовке к которому используется первобытная система рабочего контроля, восходящая к жестоким дням арабской работорговли? Корни кафалы можно найти не в Дохе, а в Манаме или, точнее, в сущности британского колониализма. Если и была одна фигура, которая сыграла ключевую роль в рождении современной системы кафалы, то это был малоизвестный колониальный бюрократ по имени сэр Чарльз Далримпл Белгрейв. Белгрейв, во время Первой мировой войны, служил в Имперском верблюжьем корпусе и был колониальным административным чиновником на территории современной Танзании. Но в 1925 году он устроился на работу, объявление о которой было опубликовано в «Таймс», тогдашней британской газете. В объявлении было сказано: требуется молодой джентльмен, 22-28 лет, имеющий образование в государственной школе и/или университете, для службы в Восточном государству. Хорошая зарплата и перспективы для подходящего человека, который должен быть физически подходящим: самые высокие рекомендации; знание языков преимущество. Пишите со всеми подробностями на Box S.501, The Times, London E.C.4. (The Times, 10 августа 1925 г.). «Восточным государством» был Бахрейн, который жестко контролировали британцы. Шейх Хамад ибн Иса Аль Халифа был недавно помазанным королем, с помощью британцев узурпировавшим власть, на три года раньше положенного, у своего отца - шейха Ису. Шейх Хамад стремился модернизировать бюрократию Бахрейна и поэтому искал себе советника. Белгрейв получил работу, интересный факт состоял в том, что хотя он был нанят на работу лично королем, а не британским правительством, тем не менее, в первую очередь, он обеспечивал защиту британских интересов. Его фотографию можно найти в Национальной портретной галерее: на ней он представлен с зачесанными назад волосами, в костюме в тонкую полоску, с гвоздикой и большой сигарой в левой руке. В период с 1926 по 1957 год Белгрейв отвечал за модернизацию государства, но также, по сути, управлял страной на абсурдно микроскопических уровнях, посещая даже некоторые судебные дела, чтобы лично вершить правосудие, но одним из самых важных его действий было принятие декларации о правах рабочих, которую он подписал в день Рождества, в 1928 году. Бахрейн был центром добычи жемчуга, процесс добычи которого является очень трудоемким и привлекает дайверов со всего 2000-мильного побережья, которое ранее контролировалось британцами Персидского залива, и даже из более отдаленных мест, таких как Иран. Большинство ныряльщиков были в долгу перед конкретными капитанами кораблей. Такие явления, как паспорта, визы, национальность и даже границы, появились относительно недавно. Поэтому поток рабочих-мигрантов нужно было контролировать. Особенно «иностранцев», прибывающих из британских юрисдикций в Индию и Пакистан. По сути, Белгрейв установил квази-официальную систему спонсорства - первую форму кафалы, введя разновидность поручительства, которое отличалось от долговой кабалы введением в оборот сертификатов об отсутствии возражений. Затем, агентства по найму начали массово создавать логистические пути для переброски рабочих в Персидский залив. В 2019 году, в Британском журнале ближневосточных исследований, под авторством Омара Аль-Шехаби, было опубликовано основополагающее исследование «Охрана труда в империи: современные истоки системы спонсорства Кафала в арабских государствах Персидского залива»: «Эта система… имела все признаки, которые должны были стать символическими юридическими требованиями современной системы Кафалы: спонсоры (в данном случае капитаны кораблей), несущие ответственность за «иностранных» водолазов на своих кораблях; репатриационный залог, уплачиваемый капитанами судов; въездная виза; действующее разрешение на работу (в данном случае «водолазное разрешение»); и выездная виза — все это было необходимо для работы капитаном корабля в Бахрейне». Это была «британская колониальная политика контроля над трудовыми ресурсами и охраны империи». Политика Белгрейва в Бахрейне не пользовалась популярностью. В 1956 году, после почти тридцатилетнего пребывания в стране, против имперского управления страной (сдерживающая, ограничительная, запрещающая политика) вспыхнули протесты, в ответственности за которые были выделены британцы и, в частности, сам Белгрейв. Когда министр иностранных дел Великобритании Селвин Ллойд посетил Бахрейн, вспыхнул бунт - его окружили, одновременно с этим толпа скандировала и осуждала имя Белгрейва. В черно-белом репортаже Би-би-си того времени были взяты интервью у нескольких бахрейнцев, разгневанных политикой Белгрейва, который представлял британское колониальное правление. Как сказал Би-би-си один видный шейх Бахрейна: «На самом деле это было сделано только для того, чтобы выразить мнение о сэре Чарльзе Белгрейве. Это не было адресовано самому Селвину Ллойду, но люди ненавидят сэра Чарльза Белгрейва. Они хотят, чтобы он ушел. Они хотят, чтобы Селвин Ллойд знал об этом... Он абсолютно ничего не сделал для улучшения страны. Хотя у него были для этого все силы». Протесты увенчались успехом, и в следующем, 1957 году Белгрейв покинул страну. Но его наследие сохранилось. Модель контроля над рабочими-мигрантами под британским протекторатом распространилась на соседние государства — это было обусловлено ускоренным открытием новых источником нефти, которые привлекли еще большее количество иностранных рабочих - особенно увлекательна для них была педантичная британская классификация иностранных рабочих «на основе национальности, расы, класса и семейного положения», в соответствии с которой определяли, как с ними обращаться и сколько им платить. Эта система распространилась и на другие страны Персидского залива, находящихся под протекторатом Великобритании. Затем, в начале 1970-х, после обретения странами независимости, она развивалась и окончательно укоренилась. Кризис ОПЕК 1973 года и бум доходов от нефти вызвали резкое увеличение темпов развития в Персидском заливе и потребность в дешевой рабочей силе. В начале бума эти рабочие места занимали в основном арабские рабочие, но авторитарные лидеры стран Персидского залива опасались растущего населения, которое могло бы принять идеи панарабского национализма, который они рассматривали как угрозу своему существованию. Когда, во время Первой войны в Персидском заливе, Саудовская Аравия и другие страны выслали миллионы рабочих из-за их предполагаемой поддержки правительством Саддама Хусейна, особенно йеменцев, палестинцев и египтян, то образовавшуюся из-за этого брешь заполнили рабочие из Азии, что решительно склонило чашу весов в пользу правителей. В таких странах, как ОАЭ и Саудовская Аравия, обращение с рабочими-мигрантами было намного хуже, но благодаря получению права на проведение Чемпионата мира по футболу именно Катар стал главным лицом глобальной системы эксплуатации рабочих. Рабочим предстояло построить семь новых стадионов, систему метро и аэропорт, сеть дорог, более 100 новых отелей и новый город в Лусаиле, где пройдет финал турнира. Давление со стороны правозащитных групп и союзов по всему миру вынудило властителей Катара провести реформы. Уже в 2017 году начали объявлять об изменениях. В 2018 году Международная организация труда в Дохе открыла свой офис, с целью контроля и помощи в реформационном процессе. В конце концов Катар объявил, что отменит кафалу, позволив работникам менять работу и покидать страну без разрешения своего начальника. Была введена новая стандартизированная минимальная заработная плата, не зависящая от того из какой страны происходил рабочий, упразднены агентские сборы, также повышалось внимание к качеству размещения рабочих. Катар располагается на площади всего в 50 миль в поперечном направлении. Почти каждый строительный проект в стране был так или иначе связан с Чемпионатом мира по футболу. В то время как международная организация труда хвалила Катар за проведенные реформы, многие правозащитные группы по-прежнему глубоко скептически относились к тому, как эти реформы будут реализованы на практике. По словам Николаса МакГихана - правозащитника, который в течение двух десятилетий ведет кампанию против несправедливости кафалы: «Процесс реформы возник в результате политического кризиса, а не кризиса прав человека. Именно саудовско-эмиратская агрессия привела к тому, что Катар оказался в изоляции и нуждался в друзьях повсюду, и именно тогда была привлечена международная организация труда. На бумаге этот процесс реформ выглядит хорошо, но фактически, ситуация на деле сейчас ненамного лучше, чем в 2004 или 2010 годах. Как итог: были проведены впечатляющие правовые реформы, но сейчас, обычный рабочий не заметит существенной разницы в обращении с ним по сравнению с тем, что было десять лет назад. Во многих случаях работодатели до сих пор рассматривают работников как собственность, которых они нанимают и могут распоряжаться по своей прихоти». По мере приближения финала правозащитные группы изменили свою тактику поведения. «Amnesty International» потребовала, чтобы ФИФА и Катар выплатили 440 миллионов долларов — столько же, сколько ФИФА выплачивает призовых, — в качестве компенсации рабочим, которые занимались подготовкой инфраструктуры, и всего необходимого для Чемпионата мира в Катаре. Стадионы и инфраструктура были лишь одним аспектом на пути подготовки к мундиалю. Они также должны были создать достойную национальную команду. 29 января 2019 года на стадионе Мухаммада ибн Заида в Абу-Даби состоялся полуфинал Кубка Азии. На игре присутствовало около 40 000 человек, почти все из которых были эмиратцами и надеялись увидеть, как их команда выйдет на свой первый в истории финал Кубка Азии - турнир, по значимости эквивалентный чемпионату Европы. Но все шло не по плану. 22-летний нападающий Катара Альмоез Али только вывел команду вперед, сделав счет: 2:0. Это был его восьмой гол в Кубке Азии - турнире, в котором Али стал звездой. Забив гол, он станцевал перед болельщиками, и напряженность, которая тлела месяцами, из-за блокады Персидского залива, достигла апогея. Вокруг него словно проливным дождем посыпались пластиковые бутылки, сандалии и туфли. В 2008 года иракский журналист Мунтадхар аль-Заиди, во время пресс-конференции бросил в Джорджа Буша младшего ботинки, выкрикнув: "Это прощальный поцелуй иракского народа, собака!" – бросок обуви является серьезным оскорблением в арабской культуре. Гол Али вызвал поток гнева. Блокада Персидского залива, как оказалось, не была неожиданностью. Восемнадцать месяцев после этого экономика Катара так и не рухнула. Строительство инфраструктуры для Кубка мира не пострадало, и правительство страны отказалось выполнить какое-либо из 13 требований, выдвинутых коалицией во главе с Саудовской Аравией, ОАЭ и Бахрейном. Оставался единственный рычаг — попытаться выиграть информационную войну. В течение 18 месяцев ОАЭ создавали негативные истории о Катаре. Катарцы ответили историями о том, как над ними несправедливо издевались. Таким образом, гнев только накапливался, а туфли и бутылки летели. По крайней мере, игрокам разрешили играть. Сторонникам из Катара фактически запретили выезжать в ОАЭ. Кроме того, демонстрация поддержки или сочувствия Катару теперь считалась уголовным преступлением, что делало публичную поддержку команды практически невозможной. Но за последний год произошло одно положительное событие. В 2017 году Катар проиграл Сирии со счетом 3:1 и выбыл из квалификации к Чемпионату мира в России 2018 года. Это означало что Катар должен был провести в своей стране финальный этап турнира, если они хотели сыграть там. Миллиарды долларов были вложены в академию «Aspire» и проект «Football Dreams» цель которого состояла в поиске и воспитании талантов всех возрастных категорий и создания конкурентоспособной команды для турнира в 2022 году. Фонд «Aspire Zone» - финансируемая государством организация, официально владела «Aspire», она также стала владельцем футбольных клубов в Бельгии и Испании, для того чтобы многообещающие стажеры академии «Aspire» имели возможность поехать в Европу и набраться опыта. Но многие игроки к этому этапу так и не обрели полную готовность для полноценных игр, и, чтобы восполнить этот пробел, Катар по-прежнему полагался на свой проверенный и надежный способ натурализации возрастных профессиональных игроков из Европы, Африки и Южной Америки. Футбольная ассоциация Катара рассматривала возможность полного отказа от натурализованных игроков, чтобы вместо них начали играть молодые выпускники «Qatari Aspire». В то время тренер национальной сборной Хорхе Фоссати (из Уругвая), одобрящий идею натурализации, пригрозил уйти. «Если федерация хочет пойти другим путем, я буду уважать ее решение на 100 процентов. И для сборной Катара будет лучше, если будет другой тренер, который поддерживает эту точку зрения», — сказал он. Фоссати ушел через несколько месяцев, и был выбран новый тренер с другим направлением; Феликс Санчес - каталонский тренер, который учился своему делу в барселонской академии Ла Масия. Сразу же был взят курс на уменьшение количества натурализованных игроков. Первая команда, сыгравшая с Китаем в квалификационном матче к ЧМ-2018, состояла из восьми катарцев, которые родились или выросли в стране и получили футбольное образование в «Aspire». В Катаре часто обсуждают как будет выглядеть команда в 2022 году. Подход «Aspire» был предпочтительнее простому процессу натурализации игроков из Бразилии, Уругвая, Испании или Алжира. Многие из игроков академии позже были обнаружены в Судане, Нигерии, Египте и других странах - с помощью действия программы «Football Dreams», они провели в Катаре своё детство. Феликс Санчес начал доверять игрокам, воспитанным в академии «Aspire». Внезапно, сборная Катара стала выглядеть совершенно иначе. Алмоез Али родившийся в Судане, но затем он переехал в Катар, когда ему было пять лет. Вингер Акрам Афиф родился в Дохе и имеет сомалийские и йеменские корни. Защитник Бассам аль-Рави родился в Багдаде, но вырос в Катаре. Капитан Хасан аль-Хаидос прошел через молодежную команду Аль-Садд. Эти игроки были звездами Кубка Азии 2019 года, они обыграли ОАЭ со счетом 4:0, а затем и Японию. Алмоес Али стал лучшим бомбардиром турнира. Катар стал по праву азиатской державой, и не только в Азии, и это произошло в немалой степени благодаря деятельности академии «Aspire». За полгода до этого, на ЧМ-2018 в России, два выпускника «Aspire» стали первыми, кто сыграл на Чемпионате мира: Мусса Ваге из Сенегала и Фрэнсис Узохо из Нигерии. Таким образом, то, что казалось огромным белым слоном, немногим большим, чем развлекательный центр, когда его, в 2005 году, открывали Пеле и Марадона, в итоге оказалось ключевой и передовой фундаментальной базой для катарского Чемпионата мира 2022 года. «Aspire» не только сыграла свою значимую роль в обеспечении получения права на проведение турнира, но и помогла создать команду, которая, как многие надеются, достойно проявит себя на Чемпионате мира 2022 года. В декабре 2019 года, на переполненном стадионе «Халифа», расположенном в Дохе, Ливерпуль играл с Фламенго, в рамках финала клубного чемпионата мира. Это была первая настоящая проверка, когда Катар впервые принимал у себя крупный футбольный турнир, используя свою новую инфраструктуру Чемпионата мира. Улицы Дохи были полны арабских болельщиков, приехавших сюда со всего Ближнего Востока, чтобы хоть одним глазком увидеть звезд Ливерпуля. Десятки тысяч болельщиков приехали из Мексики, Бразилии и Туниса, чтобы увидеть игру своих любимых команд. Новое метро прямиком доставляло болельщиков со стадиона на недавно построенную площадь, где болельщики Фламенго танцевали в традиционной одежде, распивая (безалкогольные) напитки в атмосфере мягкого декабрьского тепла, при этом вокруг повсюду курсировали доступные автобусы, готовые доставить фанатов в фан-зону, расположенную на поле для гольфа. Фан-зона располагалась за городом, где было доступно пиво по 5 фунтов стерлингов за стакан - вдали от неодобрительных взглядов катарцев. В основном все шло по плану. Полиция по охране общественного порядка Катара понятия не имела, как обращаться с тунисскими ультрас Эсперанс - чемпионами Африки, и отвечала на их кричалки против ФИФА и контрабандные сигнальными ракетами и собственной агрессией с латами. Это была основная репетиция перед Чемпионатом мира. Финал турнира был самым большим событием за всю историю стадиона Халифа. Болельщики взревели, когда Роберто Фирмино, в дополнительное время, забил победный мяч. В итоге, Чемпионат мира позволил рассмотреть историю шире, чем просто взгляд на футбол, но также и на проблемы Персидского залива и Ближнего Востока. Это была история о власти, капитализме и технологиях 21 века. Футбол был его корнями. В некоторые моменты, особенно во время блокады Персидского залива проведение Чемпионата мира по футболу в Катаре выглядело далеко не гарантированным, но так же, как и политические события в США, когда Дональд Трамп был избран президентом, могли поставить турнир под сомнение, а в итоге очередные выборы помогли его спасти. В ноябре 2021 года Джо Байден победил Дональда Трампа и стал 46-м президентом США. После ухода Трампа авторитарные лидеры Персидского залива, возглавившие блокаду, знали, что им придется отступить. За две недели до инаугурации Байдена лидеры Катара, Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта встретились в саудовском городе Аль-Ула и сняли блокаду. Катар не согласился ни с одним из 13 требований, выдвинутых коалицией. Эта сделка имела ряд последствий. Сухопутная граница Катара с Саудовской Аравией была открыта, и полеты возобновились. В Лондоне наконец завершилось поглощение Ньюкасл Юнайтед - клуба, финансируемого суверенным фондом благосостояния Саудовской Аравии, процесс которого, вероятно, был приостановлен из-за спора, вызванного блокадой. Путь в Катар 2022 теперь свободен. Турниру могут помешать только ядерная война, или еще более смертоносная пандемия, тем не менее этой зимой состоится самый противоречивый и политически значимый спортивный турнир со времен Берлинской Олимпиады 1936 года. Футбол и мир уже никогда не будут прежними. Спасибо за Внимание и Любите, Наслаждайтесь, и Изучайте Футбол